Переделкино — это не просто дачи. Это история нашей литературы, поселок-музей. Рядом с именами Пастернака, Чуковского, Катаева болезненно воспринимается торжество новых правил: деньги важнее литературы, важнее истории, важнее чести.
Ночь была темная, и никто не видел, как неизвестный проник в дом. Он притащил с собой баллон, который обычно используют при опрыскивании садовых участков, уничтожая вредных насекомых. В баллоне был бензин.
ПОДЖОГ
Неизвестный обильно полил горючим комнату, затем бросил горящую спичку и так же незамеченным выскользнул в темные переулки Переделкина.
Деревянная контора дирекции писательского городка сгорела быстро. Из пепелища пожарные вытащили только уцелевший сейф да баллон из-под бензина. По факту поджога возбудили уголовное дело.
тот же день в автомобильной катастрофе погиб председатель Литфонда России Виктор Кобенко. В его сейфе обнаружили свидетельство на право владения участком земли, на котором располагалась… сгоревшая контора писательского городка. Это последнее обстоятельство дало основания предположить, что за поджогом стоит не кто иной, как сам председатель Российского литфонда. В Переделкине заговорили и о том, что катастрофа, в которой погиб Кобенко, возможно, кем-то подстроена.
Рядом с тем местом, откуда когда-то управляла дирекция писательского городка, стоит разрушенный деревянный дом, в котором еще недавно располагалась контора проектно-строительного объединения Международного литфонда. (ПСО ремонтировало писательские дачи.) Зрелище печальное: крыша снесена, окна выбиты. Такое впечатление, что и здесь погулял пожар, на самом же деле домик разрушили гастарбайтеры из Таджикистана, готовя площадку для строительства новых дач.
И сгоревшая контора дирекции городка, и уничтоженный домик ПСО — результат нешуточной борьбы, развернувшейся за дорогостоящую и престижную переделкинскую землю.
СМЕРТЬ В СУДЕ
Чтобы понять, что же сегодня происходит в Переделкине, между кем и кем идет борьба за землю и дачи, необходимо вернуться в начало последнего десятилетия — когда вслед за СССР распался и Союз советских писателей. На его месте образовалось несколько писательских сообществ, разделенных по идейным соображениям. Писатели демократических взглядов во главе с Евгением Евтушенко создали новую организацию — Содружество союзов писателей. Писатели левых взглядов, так называемые патриоты, в свою очередь, учредили Международное сообщество писательских союзов (МСПС) во главе с Тимуром Пулатовым. Новый союз объявил себя правопреемником СП СССР, присоединив к себе и Литфонд бывшего СССР.
Все последующее десятилетие, вплоть до сегодняшнего дня, прошло под знаком борьбы писательского союза за право владеть собственностью Международного литфонда. Из этой затеи ничего не получилось — МСПС проиграло Литфонду все судебные процессы. Суд установил ряд принципиально важных моментов. Во-первых, что Международный литфонд — законный правопреемник Литфонда СССР. Во-вторых, что Литфонд — самостоятельное юридическое лицо и юридически никогда не зависел от Союза писателей СССР. В-третьих, что пулатовский союз писателей не может быть правопреемником СП Советского Союза, поскольку это совершенно иная организация и, в отличие от прежнего Союза писателей, в котором членство было индивидуальным, принимает в свои ряды целые коллективы.
В лицах противостояние выглядело так: с одной стороны — Юрий Бондарев, Валерий Ганичев, Сергей Михалков; с другой — Алесь Адамович, Булат Окуджава, Анатолий Приставкин. О том, какого накала оно достигало, можно судить по тому, что во время одного из судебных процессов в Верховном суде после выступления умер Алесь Адамович. А степень личной неприязни друг к другу можно определить тем, как один из мэтров воспринял смерть коллеги. «На одного демократа стало меньше», — сказал он.
Защищая свою независимость, Международный литфонд параллельно пытался сохранить и принадлежавшую ему собственность. В начале 90-х, когда в пору неразберихи началось массовое растаскивание имущества в масштабах страны, этот процесс коснулся и Литфонда. Его подразделения переставали подчиняться дирекции и начинали акционироваться. Благо в ситуации, когда существуют два Литфонда - Международный и Российский- и непонятно, кто главнее, легко лавировать. Претенденты на собственность без труда получали благословение у Российского литфонда. Так, например, акционировалось проектно-строительное объединение — со всей производственной базой, с несколькими десятками единиц автотранспорта.
Международный литфонд в судах доказал, что ПСО акционировали незаконно, но за это время новоявленные коммерсанты распродали весь автотранспорт.
О том, как сотрудники Литфонда, словно добросовестные сторожа, отбиваясь от наседающих грабителей, защищали писательское имущество, достойно отдельного детективного рассказа. За неимением места скажу лишь, что после напряженной борьбы им удалось получить свидетельство на бессрочное владение 51 гектаром переделкинской земли, а сам писательский городок оставлен заповедной зоной. Это означает, что никакое строительство здесь невозможно без особого разрешения. И прежде всего — без согласия Международного литфонда. Но, как показала реальная жизнь, ни решения судов, ни государственная охранная грамота в России еще не защищают собственника от другого собственника, у которого больше денег.
НОВЫЕ ЛЮДИ В ПЕРЕДЕЛКИНЕ
Антон Табаков — талантливый актер (в отца, наверное) и преуспевающий бизнесмен — строит очень дорогой каменный особняк в Переделкине рядом с дачей, в которой когда-то писал и застрелился Фадеев.
Рядом с Антоном строят не менее роскошные особняки еще несколько человек. Мне не удалось выяснить их фамилии, а фамилии тех, на кого оформлены свидетельства на земельные участки под строительство, ни о чем не говорят. Но ведь и земля под дом Табакова-младшего куплена на совсем другое имя.
Пожалуй, ни у кого из живущих в Переделкине язык не повернется назвать милейшего Табакова не то что врагом — недругом. 3 гектара земли в собственность новым дачникам с согласия Литфонда России продала администрация Ленинского района, которую в то время возглавлял г-н Голубев. А ей, в свою очередь, разрешил это сделать заместитель председателя правительства Московской области г-н Семаев. Он сделал это, перечеркнув постановление главы областной администрации Тяжлова, в котором черным по белому сказано: земли писательского городка заповедные и имеют областное значение.
У меня нет доказательств того, что оба руководителя не выдержали мощного давления капитала желающих обосноваться в красивом и престижном месте. Но вот пример того, как в принципе можно добиваться нужных решений. Среди застройщиков дач на том участке, на котором спалили одну контору и развалили другую, значится фамилия сына тогдашнего первого заместителя министра по землепользованию правительства Московской области г-на Мелкумова.
Согласитесь, в такой ситуации защищать собственность писателей ох как непросто. И сказать бы спасибо тем, кто, не щадя живота своего, отстаивает ее на ристалищах. Но писательский мир - мир особенный. По определению главного инженера человеческих душ Максима Горького во взаимоотношениях писателей «весьма серьезную роль играет мещанство, выраженное в зависти, в жадности, в пошлых сплетнях и взаимной хуле друг на друга».
Почти за семь десятков лет ничего не изменилось. И потому Литфонду, помимо борьбы с нуворишами и «неподкупными администраторами», приходится держать еще один фронт — с теми, кто живет на дачах в Переделкине. Там уже давно бродит идея приватизации. Один из таранов этой идеи — Евгений Евтушенко.
«Поэт в России больше чем поэт»
— сказал он когда-то, и с этим нельзя не согласиться, наблюдая, как штурмует поэт начальственные высоты влоть до кремлевских, выбивая себе то, что принадлежит всему писательскому сообществу. Аргумент прост, как песня дрозда: я там живу давно.
В результате агрессии местные власти передали любимому поэту участок земли, отнятый у писателей, с предложением построить на нем новую дачу. Поэт пришел в Литфонд и предложил сделку: вы отдаете мне в собственность дачу, где я давно живу, а я вам отдаю ваш участок земли, который у вас отняли местные начальники. Комбинация не прошла, но все же в порядке исключения народному поэту разрешили аренду дачи еще на 25 лет. «Жить и жить бы на свете, да, наверно, нельзя», — сказал поэт и подписал договор на аренду.
Дай Бог здоровья Евгению Александровичу, но по уставу Литфонда, принятому еще в те времена, когда советская власть на корню покупала работников пера, дача передается литератору пожизненно. (Поэтому все, кому не хватило дач, с особым трепетом интересуются здоровьем собратьев, которым дачи достались.)
Как бы там ни было, но чем остальные хуже Евтушенко? Дочь Льва Ошанина г-жа Успенская, уже лет десять живущая в США, кроме арендованной на вполне законном основании дачи заняла (уже незаконно) еще одно «строение». Она поселила здесь свою приятельницу с мамой, и та теперь успешно сочетает интересы квартиросъемщика и адвоката. Это тем более важно, что г-жа Успенская пытается через суд добиться разрешения на приватизацию литфондовской дачи.
Прикипели к даче вдова Марка Ефетова, его дочь и внучка. Отказывается съезжать с дачи и актер Театра имени Пушкина Тараторкин. Вы спросите: а он-то какое отношение имеет к писательскому сообществу? Самое прямое: он — муж дочери писателя Георгия Маркова.
Наблюдая окружающую жизнь, где повсеместно приватизируется чужое, значительная часть писателей, живущих в Переделкине, с ненавистью смотрит на руководство Литфонда. А потому готово пакостить ему и крупно, и мелко — как получится. Например, когда строители ломали контору ПСО (напомню, объединение занималось ремонтом писательских дач), некоторые инженеры человеческих душ вместо того, чтобы забить тревогу, сами тащили отсюда доски. Наиболее активные обратились в Администрацию президента с жалобой на дирекцию: мешает приватизации. Обитатели Переделкина в значительной своей части напоминают пассажиров трамвая в час пик. Пока они на подножке, требуют потесниться и пропустить их внутрь. Когда же, изрядно поработав локтями, протискиваются внутрь, начинают кричать, что места больше нет, и требуют от вагоновожатого закрыть двери.
ПОЧЕМУ САНТЕХНИКИ НЕ ЛЮБЯТ ПИСАТЕЛЕЙ
Переделкинские дачи — редкая халява, от которой практически невозможно отказаться. Квадратный метр дачи обходится арендатору в символическую сумму — 61 копейку! Самая дорогая дача стоит в месяц 150 рублей.
С начала нынешнего года писатели уплатили за аренду 60 тысяч рублей. В то же время на содержание городка израсходовано в десятки раз больше. Исследователи человеческого духа категорически возражают против повышения арендной платы, но в то же время требуют особой любви сантехников и плотников.
Для того чтобы как-то сводить концы с концами, руководство Литфонда две дачи передало в долгосрочную коммерческую аренду. За одну из них сразу взяли 100 тыс. долларов. Это породило массу слухов и дало повод ряду писателей поупражняться в публицистике на страницах газет. Я читал эти статьи, сравнивая с документами, и поражался не только безответственности утверждений, но и нежеланию «исследователей жизни» вникнуть в эту самую жизнь и хотя бы попытаться понять логику поведения руководства Литфонда. В их руках оказался чемоданчик с десятками миллионов долларов — такова собственность фонда. За десять лет они пронесли эту ценность через лес, кишащий бандитами и мошенниками, и вместо того, чтобы поддержать их, их подвергают хуле. Так образно оценил ситуацию один из писателей, с которым я беседовал.
Действительно, они не давали растаскивать имущество, а их обвиняют в том, что они его не сохранили. Годами они в судах защищали писательскую землю, а писатели обвиняют их в том, что они эту землю распродают. Они борются против нуворишей, которые своими гигантскими особняками разрушают сложившуюся писательскую ауру, а писатели их обличают в том, что они вступили в сговор с богачами. И никакие объяснения, никакие документы не в состоянии изменить их точку зрения. В этом я убедился, побывав на секретариате союза писателей Москвы, на котором попытались разобраться, насколько соответствует действительности все то, в чем обвиняют руководство Международного литфонда некоторые писатели. Для объяснений специально пригласили генерального директора фонда Романа Гюлумяна.
Достаточно было одного Андрея Нуйкина, чтобы заседание превратилось вначале в базар, а затем и в скандал. Реплики по поводу и без повода, бесконечные формальные придирки к ведущему секретариат, откровенное нежелание не то что услышать — просто выслушать.
Писатель Афиногенов покинул секретариат раздраженный и багровый от гнева, убежденный, что генеральный директор — виновник едва ли не всех писательских бед. Ни объяснения директора, ни документы, представленные им, не смогли разубедить мэтра отечественной литературы.
Речь шла о больном — о литфондовской поликлинике. Оборудованная по последнему слову техники, она была едва ли не лучшей в Москве. Построенная на писательские деньги, теперь она в частных руках. Только писатели — участники Великой Отечественной войны обслуживаются здесь с 30-процентной скидкой. Остальные вынуждены платить по полной коммерческой программе. Понятно, что редкая нога писателя сюда ступает сегодня.
РАСЧЕТЛИВЫЙ РОМАТИК
Как же случилось так, что поликлиника — собственность Литфонда оказалась в чужих руках?
Гюлумян предъявил секретариату протокол общего собрания акционерного общества «Центральная поликлиника Литфонда» от 5 июля 1993 года. В нем речь шла о приеме в учредители общества нового члена — ассоциации делового сотрудничества «Агропромсервис». От ассоциации в качестве взноса в уставный капитал приняли медицинское оборудование на сумму 490 млн. рублей. Так ли это на самом деле, никто точно не знает, но теперь 98 процентов акций литфондовской поликлиники стали принадлежать «Агропромсервису». Подпись на протоколе — председателя президиума Международного литфонда Владимира Огнева.
На секретариат Союза писателей Москвы вместе с Гюлумяном приглашали и Огнева, но, как было сообщено, тот не смог приехать по состоянию здоровья.
Спустя несколько дней я встретился с Огневым, известным литературным критиком, в санатории Министерства обороны «Архангельское».
- Подпись под протоколом действительно моя,- сказал Владимир Федорович. — Но эта страница от другого документа. Протокол сфальсифицирован. В собрании, на котором новому учредителю передавались 98 процентов акций поликлиники, я не участвовал и ничего об этом не знал много лет.
Эти аргументы я изложил Гюлумяну. Генеральный директор раскрыл передо мной несколько протоколов годовых собраний акционеров поликлиники, подписанных Огневым — председателем совета директоров АО. В документах записано, кто из акционеров каким количеством голосов (акций) обладает. Это доказывало, что председатель президиума Литфонда как минимум знал о распределении долей. (Справедливости ради следует сказать, что вся эта акция с потерей поликлиники никоим образом не снимает ответственности и с генерального директора фонда. Если Гюлумян об этом не знал, это не делает ему чести как руководителю. А если знал и своевременно не забил тревогу? Покрывал своего патрона?)
- Огнев играет роль романтика, неискушенного человека, - сказал мне один из писателей. — На самом же деле, когда речь заходит о его личных интересах, он тверд, последователен и всегда добивается конечной цели. Много лет возглавлял кооператив по строительству дач в Красновидове, приобрел там прекрасную дачу в двух уровнях. Затем оставил ее дочери и получил одну из лучших дач в Переделкине.
Мало кто из писателей знает, что и особняк, который на улице Серафимовича в мгновение ока воздвиг ведущий популярной телепередачи «Что? Где? Когда?» Владимир Ворошилов (ныне покойный), построен с разрешения романтика Огнева. Он, не имея на то права, сдал в аренду дачу «с правом реконструкции».
Если говорить языком телевидения, председатель президиума Литфонда в непростой борьбе за существование фонда и интересы коллег оказался самым слабым звеном.
Внутреннее противостояние — еще один фронт, который приходится держать дирекции Литфонда сегодня.
Все эти фронты выглядят не так, как на карте боевых действий — слева-справа. Они скорее напоминают клубок, в котором переплелись личные и клановые интересы.
Досье МН
В 1934 году постановлением Совета народных комиссаров при Союзе писателей СССР был создан общественный благотворительный Литературный фонд. Его задача — содействовать членам ССП «путем улучшения их культурно-бытового обслуживания и материального положения». В том же 1934 году правительство выделило участок под застройку дач «Городка писателей» и полтора миллиона рублей. Этой суммы оказалось недостаточно, и ее увеличили до 6 млн. За несколько лет по немецким проектам построили 50 двухэтажных деревянных домиков.
В 1988 году решением Мособлсовета территория дач писателей «Переделкино» объявлена историко-культурным заповедником.
Руководящий орган Литфонда -президиум, избирается на писательской конференции. Генеральный директор Литфонда назначается президиумом и подчиняется президиуму.
Игорь Корольков
Источник: http://www.mn.ru/print.php?2001-49-2
Комментарии Всего комментариев 0